|
«ТЕРКИН»-ПЕРВЫЙ, ЕРУНДОПЕЛЬ И ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ
Ольга Рычкова / НГ-ex libris, 25.08.2016
Находчивый, неунывающий солдат-балагур из поэмы Александра Твардовского «Василий Теркин» знаком абсолютно всем: как и в мои советские школьные времена, «Теркин» входит в программу по литературе. Гораздо меньше тех, кто знает (и тем более читал) полного тезку «Василия Теркина», появившегося задолго до поэмы Александра Трифоновича, совсем с другим героем, в другом жанре и другого автора.
28 августа исполняется 180 лет со дня рождения этого автора - писателя, драматурга, журналиста, публициста, критика и историка литературы, мемуариста, переводчика Петра Дмитриевича Боборыкина (1836–1921) – хороший повод вспомнить о первом «Теркине» и его создателе.
Начнем с автора. Петр Боборыкин родился в Нижнем Новгороде в помещичьей семье. Литераторов в роду не было, если не считать дядю со стороны матери Николая Григорьева, который, будучи петрашевцем, участвовал в подготовке антиправительственной литературы для подпольной типографии, написав агитационный рассказ «Солдатская беседа».
Да и сам Петр Дмитриевич поначалу готовился не к писательской, а к химико-медицинской карьере, обучаясь в Казанском и Дерптском (ныне Тартуском) университетах. Однако тяга к литературе проявилась рано: как вспоминал сам Боборыкин, «две главные словесные склонности: художественное письмо и выразительное чтение, предмет интереса всей моей писательской жизни, уже были намечены до наступления юношеского возраста, то есть до поступления в университет».
Первый рассказ (в юмористическом жанре) написал еще гимназистом. А в 1860-м дебютировал как драматург с комедией «Однодворец». Далее последовали рассказы, фельетоны, повести, пьесы, статьи о театре, романы… Самым известным из них считается роман с самым московским названием «Китай-город» (1882). Это своего рода летопись, энциклопедия московской жизни того времени, которая интересна и бытовыми деталями, и узнаваемой до сих пор топографией: «Тяжелый, неуклюжий, покачнувшийся корпус глядит на две улицы. Посредине он сел книзу; к улицам идут подъемы. Из рядов к мостовой опускаются каменные ступени или деревянные мостки с набитыми брусьями, крутые, скользкие, в слякоть грозящие каждому, и трезвому прохожему. Внизу, в подпольном этаже, разместились подвалы и лавки, больше к Ильинке, где съезжать в переулок и подниматься нестерпимо тяжко для лошадей, а двум возам нельзя почти разъехаться с товаром. А тут еще расположилась посудная лавка со своей соломой, ящиками и корзинками. Насупротив железный и москательный товар валяется в пыли и темноте. Весь этот угол дает свежему человеку чувство рядской тесноты и скученности, чего-то татарского по своему неудобству, неряшеству, погоне за грошовой выгодой.
По Варварке, против церкви и поближе, дожидалось двое широких хозяйских пролеток с заводскими жеребцами. Один кучер курил; другой нет. Он служил у беспоповского раскольника. По этой стороне линия смотрелась повеселее. Лавки шли всякие, рядом с амбарами первых тузов много и «не пущих»…» Наверное, можно проводить целые экскурсии, гуляя по столице «по Боборыкину». Хотя бы и в формате «сам себе экскурсовод».
Находчивый, неунывающий солдат-балагур из поэмы Александра Твардовского «Василий Теркин» знаком абсолютно всем: как и в мои советские школьные времена, «Теркин» входит в программу по литературе. Гораздо меньше тех, кто знает (и тем более читал) полного тезку «Василия Теркина», появившегося задолго до поэмы Александра Трифоновича, совсем с другим героем, в другом жанре и другого автора.
28 августа исполняется 180 лет со дня рождения этого автора - писателя, драматурга, журналиста, публициста, критика и историка литературы, мемуариста, переводчика Петра Дмитриевича Боборыкина (1836–1921) – хороший повод вспомнить о первом «Теркине» и его создателе.
Начнем с автора. Петр Боборыкин родился в Нижнем Новгороде в помещичьей семье. Литераторов в роду не было, если не считать дядю со стороны матери Николая Григорьева, который, будучи петрашевцем, участвовал в подготовке антиправительственной литературы для подпольной типографии, написав агитационный рассказ «Солдатская беседа».
Да и сам Петр Дмитриевич поначалу готовился не к писательской, а к химико-медицинской карьере, обучаясь в Казанском и Дерптском (ныне Тартуском) университетах. Однако тяга к литературе проявилась рано: как вспоминал сам Боборыкин, «две главные словесные склонности: художественное письмо и выразительное чтение, предмет интереса всей моей писательской жизни, уже были намечены до наступления юношеского возраста, то есть до поступления в университет».
Первый рассказ (в юмористическом жанре) написал еще гимназистом. А в 1860-м дебютировал как драматург с комедией «Однодворец». Далее последовали рассказы, фельетоны, повести, пьесы, статьи о театре, романы… Самым известным из них считается роман с самым московским названием «Китай-город» (1882). Это своего рода летопись, энциклопедия московской жизни того времени, которая интересна и бытовыми деталями, и узнаваемой до сих пор топографией: «Тяжелый, неуклюжий, покачнувшийся корпус глядит на две улицы. Посредине он сел книзу; к улицам идут подъемы. Из рядов к мостовой опускаются каменные ступени или деревянные мостки с набитыми брусьями, крутые, скользкие, в слякоть грозящие каждому, и трезвому прохожему. Внизу, в подпольном этаже, разместились подвалы и лавки, больше к Ильинке, где съезжать в переулок и подниматься нестерпимо тяжко для лошадей, а двум возам нельзя почти разъехаться с товаром. А тут еще расположилась посудная лавка со своей соломой, ящиками и корзинками. Насупротив железный и москательный товар валяется в пыли и темноте. Весь этот угол дает свежему человеку чувство рядской тесноты и скученности, чего-то татарского по своему неудобству, неряшеству, погоне за грошовой выгодой.
По Варварке, против церкви и поближе, дожидалось двое широких хозяйских пролеток с заводскими жеребцами. Один кучер курил; другой нет. Он служил у беспоповского раскольника. По этой стороне линия смотрелась повеселее. Лавки шли всякие, рядом с амбарами первых тузов много и «не пущих»…» Наверное, можно проводить целые экскурсии, гуляя по столице «по Боборыкину». Хотя бы и в формате «сам себе экскурсовод».
|
|
