Алексей Колмогоров закончил ВГИК. В девяностые зарабатывал на жизнь рекламой и музыкальными клипами в качестве копирайтера, режиссера. С начала двухтысячных начал работать в кино. Автор сценариев и режиссер кинофильмов и телесериалов. Лауреат профессиональных премий. «ОТМА. Спасение Романовых» —дебютный роман.
Расскажите, как вам пришла идея романа «ОТМА. Спасение Романовых»? Как долго продолжалась работа над сюжетом?
Первый канал заказал мне сценарий о двух российских революциях к столетнему юбилею в 2017 году. Разумеется, в сценарии много места уделялось Николаю Второму, его отречению и судьбе царской семьи. Необходимо было изучить материалы, литературу о Романовых, но сериал отменился по независящим от меня причинам, а тема осталась в голове и в душе. Поразила высокая трагедия жизни и смерти этой семьи. И со временем пришла идея воплотить эту тему не в прямом реальном историческом повествовании, а приемом альтернативной истории. Работа над романом заняла четыре года. Но это не значит, что все это время я его писал непрерывно. Отвлекался – писал сценарии, снимал фильмы.
До сих пор вокруг царской семьи не утихают споры. Работая над книгой, вы хорошо изучили своих героев. А какие для вас Романовы?
Прежде всего, это была дружная, любящая семья. Николаю и Аликс повезло: они нашли друг друга и соединились по любви, что было невероятной редкостью для монархических браков. И, думаю, та враждебность и даже ненависть, которые питало к ним их окружение, коренились именно в их верности и преданности друг другу. Общение в кругу семьи Романовы предпочитали блеску двора, балам и приемам. Николай Александрович и Александра Федоровна любили друг друга. Это всех раздражало. Современники также отмечали простоту и демократичность императора. Он первым из российских самодержцев перестал тыкать подданным. В этом его тоже, как ни странно, упрекали. Главные героини моего романа на самом деле - четыре прекрасные царевны. Именно поэтому название «ОТМА». Это их коллективное имя. Так они подписывали свои письма – Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия. И мой мичман Анненков полюбил четырех сразу. Настоящая высокая, верная и самоотверженная любовь рыцаря к четырем принцессам.
Почему вы выбрали именно этот исторический период? И какие еще периоды истории России вам интересны? Про какие вы бы еще хотели написать?
Мой выбор – не исторический период, а Романовы, которые жили и погибли именно в этот период. История всегда меня интересовала и не только российская. В детстве и юности много читал по истории. Был у меня римский период, рыцарский, монгольский, пиратский… И теперь много приходится изучать разного исторического материала при написании сценариев. Но сочинять исторические романы никогда не было моей целью и теперь таких планов нет. Да и «ОТМА. Спасение Романовых» - не историческая книга и выпущена в серии, которая так и называется «Неисторический роман».
Прописывая вашего героя Леонида Анненкова, который по сюжету помогает царской семье бежать, вы вдохновлялись историческими биографиями или этот герой ни с кем не имеет связи?
Не было такого конкретного прототипа, с которого писался бы Анненков. Но известно, что на царской яхте «Штандарт» служили молодые мичманы и с ними дружили царевны. И случались у них с офицерами романы платонические. И юнги всегда были на яхте. Отсюда и выросла линия героя, мичмана Анненкова, который поступил на «Штандарт» еще мальчишкой-юнгой, все свое детство и отрочество провел возле царской семьи, дружил с маленькими царевнами, что и сподвигло его потом на жертвы и свершения ради них.
Поделитесь вашими творческим планами на ближайшее время. Ждать новый роман?
Конечно ждать! Это ведь такое дело – из романистов, как и из кинематографистов, по доброй воле не уходят. Пишу большой латиноамериканский роман в духе магического реализма. Действие происходит на Кубе.
Какие книги списка финалистов вы можете отметить? Что-то уже успели прочитать? Кому бы отдали победу?
Безусловно первое место – «Снарк Снарк». Это Большая книга в самом высоком смысле слова. Прочел с увлечением и наслаждением оба тома. Впечатляет талант, смелость и целеустремленность Эдуарда Веркина.